Поговорив о самых известных повестях Николая Гоголя и выяснив какую мистику в себе несет каждая из них, а так же узнав немного о детстве великого классика, мы подошли, пожалуй , к самому загадочному..Наверное вы слышали что много мистики связано с Гоголем не только при его жизни, но и после его смерти..Одной из небылиц является та, что Гоголь, мол, еще при жизни боялся быть похороненным заживо. И появление "Вия" также является косвенным подтверждением его опасений.
Что можно сказать по этому поводу? У Николая Васильевича, по свидетельству его современников, с 1839 года начинается прогрессирующее душевное и физическое расстройство здоровья.
В возрасте 30 лет, находясь в Риме, Гоголь заболел малярией, и, судя по последствиям, а также симптомам, предложенным современными патологоанатомами, болезнь поразила мозг писателя. С регулярной периодичностью у него начали случаться припадки и обмороки, что характерно, согласно современной диагностике, для малярийного энцефалита. С каждым годом приступы и обмороки с побочными проявлениями учащались. В 1845 году Гоголь писал сестре Лизе: "Тело мое дошло до страшных охлаждеваний: ни днем, ни ночью я ничем не мог согреться. Лицо мое все пожелтело, а руки распухли и почернели и были как лед, это пугало меня самого".
Кроме так называемых "физических проявлений", на "поверхность вышли" и душевные расстройства. Ведь именно в конце того же 1845 года Гоголь впервые сжег рукопись нескольких глав второго тома "Мертвых душ", а не в 1851-м, как принято было считать. Ходило много слухов, впрочем, не лишенных оснований, и о его "религиозном помешательстве", хотя в общепринятом понимании он не был глубоко верующим человеком. И не был аскетом. Болезнь, а с ней и общее "головное расстройство", подтолкнули писателя к "непрограммируемым" религиозным размышлениям. А новое окружение, в котором он оказался, усиливало и поддерживало их (речь идет о том, что Гоголь попал под влияние секты "Мучеников Ада").
Правда, было одно семейное обстоятельство — под влиянием матери у Гоголя с детства укоренился в сознании страх перед адом и страшным судом, перед "загробной жизнью" (достаточно вспомнить мистику его повести "Вий"). Историографы и биографы Гоголя подтверждают, что его мать — Мария Ивановна из-за своей тяжелой судьбы была набожной женщиной, склонной к мистике. Она была родом из обедневших поместных дворян и рано осталась сиротой, вследствие чего вышла замуж (скорее всего, была выдана) в 14 лет за 27-летнего Василия Афанасьевича Гоголя-Яновского. Из шести их сыновей выжил один Николай. Он был первенцем и единственным, оставшимся в живых хранителем семьи, и мать обожала своего Никошу, названного ею в честь святого Николая Диканьского. Исходя из сложившихся обстоятельств, как человек набожный, она старалась дать ему религиозное воспитание, хотя сам писатель не считал свою религиозность истинной. Сам Гоголь позднее писал о своем отношении к религии: "...Я крестился потому, что видел, что все крестятся".
Тем не менее, несмотря на признаки депрессии и умопомрачения, он нашел в себе силы, чтобы отправиться в феврале 1848 года в Иерусалим к Гробу Господню. Однако поездка не принесла душевного облегчения. Он становится замкнутым, странным в общении, капризным и неопрятным в одежде. Даже любимой матери Гоголь пишет все реже и, в отличие от предыдущих лет, все более сухо. А приехав погостить в родной дом в 1848 году, он отнесся к сестрам, которых страшно любил, холодно и равнодушно, хотя раньше нежно их опекал и помогал советами и деньгами. Когда умерла его средняя сестра Мария, Гоголь вместо слов успокоения даже написал такие непривычные для матери строки: "Счастлив еще бывает тот, которому Бог пошлет какое-нибудь страшное несчастье и несчастием заставит пробудиться и оглянуться на себя".
Душевный кризис привел Гоголя к публикации, как сегодня сказали бы, "скандальной книги", получившей название "Выбранные места из переписки с друзьями". Книгу не восприняли ни друзья, которых удивило издание сокровенных переписок само по себе, ни даже враги, ведь смысл "Выбранных мест…" был в идее покаяния за… литературную деятельность его самого, его друзей и недругов. Особое место в этом "действе", по мнению многих историков, занимает лжепротоиерей Матвей Константиновский.
Фанатик-священник Константиновский, под влиянием которого оказывается Гоголь до самой своей смерти, усиленно "подсказывает" писателю мысль об отказе от всякой писательской деятельности и вносит в душу Гоголя ужасное смятение — ведь писатель уже не представляет своей жизни без литературного труда. Кроме душевных мук, Николай Васильевич испытывает еще и "муки плотские", ибо был он еще и обессилен физически. Как результат "массированной психической атаки" на себя, находясь в душевном и телесном расстройстве, к тому же изнуренный длительным постом, Гоголь за девять дней до кончины вторично и уже окончательно сжигает основную часть первых трех глав второго тома "Мертвых душ", поскольку продолжение этого произведения временами кажется ему не божественным откровением, а дьявольским наваждением. Страх перед адом, загробными мучениями и страшным судом ускорил его смерть, к которой он, собственно говоря, и готовился в последние недели жизни.
Комментарии